Неточные совпадения
Ранним утром выступил он в поход и
дал делу такой вид, как будто совершает простой военный променад. [Промена́д (франц.) — прогулка.] Утро было ясное, свежее, чуть-чуть морозное (дело происходило в половине сентября). Солнце играло на касках и
ружьях солдат; крыши домов и улицы были подернуты легким слоем инея; везде топились печи и из окон каждого дома виднелось веселое пламя.
Вдали вилась пыль — Азамат скакал на лихом Карагёзе; на бегу Казбич выхватил из чехла
ружье и выстрелил, с минуту он остался неподвижен, пока не убедился, что
дал промах; потом завизжал, ударил
ружье о камень, разбил его вдребезги, повалился на землю и зарыдал, как ребенок…
— У меня нашлись общие знакомые с старухой Премировой. Славная старушка. Но ее племянница — ужасна! Она всегда такая грубая и мрачная? Она не говорит, а стреляет из плохого
ружья. Ах, я забыла: она
дала мне письмо для тебя.
На днях
дали ему хорошее двуствольное
ружье с пистоном.
Уж такие пушки у них!» Потом, подумав немного, он сказал: «Если б пришлось драться с ними, ваше высокоблагородие, неужели нам
ружья дадут?» — «А как же?» — «По лопарю бы довольно».
Не
дав себе времени зарядить
ружье, вышел он в поле с верным своим Сбогаром и побежал к месту обещанного свидания.
Притом осечки у
ружья с кремнем могут происходить и от других многих причин, кроме сырости: а) ветер может отнесть искры в сторону; б) кремень притупиться или отколоться; в) огниво потерять твердость закалки и не
дать крупных искр; г) наконец, когда все это в исправности, осечка может случиться без всяких, по-видимому, причин: искры брызнут во все стороны и расположатся так неудачно, что именно на полку с порохом не попадут.
Для охотников, стреляющих влет мелкую, преимущественно болотную птицу, не нужно
ружье, которое бы било дальше пятидесяти или, много, пятидесяти пяти шагов: это самая дальняя мера; по большей части в болоте приходится стрелять гораздо ближе; еще менее нужно, чтоб
ружье било слишком кучно, что, впрочем, всегда соединяется с далекобойностью;
ружье, несущее дробь кучею, даже невыгодно для мелкой дичи; из него гораздо скорее
дашь промах, а если возьмешь очень верно на близком расстоянии, то непременно разорвешь птицу: надобно только, чтоб
ружье ровно и не слишком широко рассевало во все стороны мелкую дробь, обыкновенно употребляемую в охоте такого рода, и чтоб заряд ложился, как говорится, решетом.
Могу только
дать искренний совет охотникам: не переделывать даже и безделиц в тех
ружьях, которые отлично бьют.
Но недолго тянется дело у охотника — опытного и хорошего стрелка; только новичок, недавно взявшийся за
ружье, может до того разгорячиться, что задрожат у него и руки и ноги, и будет он
давать беспрестанные промахи, чему способствует близость расстояния, ибо дробь летит сначала кучей.
Звук его густ, полон и приклад
ружья не толкнет, не отдаст, а только плотнее прижмется к плечу и щеке стрелка, тогда как большой заряд, не в меру,
даст толчок и в плечо и в щеку, так что от нескольких выстрелов кожа на скуле щеки покраснеет и даже лопнет.
Государь на Мортимерово
ружье посмотрел спокойно, потому что у него такие в Царском Селе есть, а они потом
дают ему пистолю и говорят...
— У меня нет; но у папаши есть, — отвечал Павел с одушевлением и сейчас же пошел к ключнице и сказал ей: — Афимья,
давай мне скорей папашино
ружье из чулана.
— Дай-ка, умею ли я стрелять, — сказала она, взяв одно
ружье; ей скучно, изволите видеть, было: барин все занимался, и ей хоть бы с кем-нибудь хотелось поболтать.
—
Дай только в лоб нацелиться, чтобы верный был выстрел, — шипел Вихров и готов был спустить курок, но в это время вбежал Симонов — и сам бог, кажется, надоумил его догадаться, в чем тут дело и что ему надо было предпринять: он сразу же подбежал к Вихрову и что есть силы ударил его по руке;
ружье у того выпало, но он снова было бросился за ним — Симонов, однако, схватил его сзади за руки.
После обеда я отправился в сад, но без
ружья. Я
дал было себе слово не подходить к «засекинскому саду», но неотразимая сила влекла меня туда — и недаром. Не успел я приблизиться к забору, как увидел Зинаиду. На этот раз она была одна. Она держала в руках книжку и медленно шла по дорожке. Она меня не замечала.
Допевая последний припев, Ерошка схватил вдруг со стены
ружье, торопливо выбежал на двор и выстрелил из обоих стволов вверх. И опять еще печальнее запел: «Ай!
дай! далалай а-а!» и замолк.
— А ты и не видал! Маленький видно, — сказал Лукашка. — У самой у канавы, дядя, — прибавил он серьезно, встряхивая головой. — Шли мы так-то по канаве, как он затрещит, а у меня
ружье в чехле было. Иляска как лопнет…. Да я тебе покажу, дядя, кое место, — недалече. Вот
дай срок. Я, брат, все его дорожки знаю. Дядя Мосев! — прибавил он решительно и почти повелительно уряднику: — пора сменять! — и, подобрав
ружье, не дожидаясь приказания, стал сходить с вышки.
— Не лазяй, говорят, — проговорил Ергушов, подсыпая порох на полку
ружья. — Вишь не шелохнется, уж я вижу. До утра недалече,
дай с кордона прибегут. Ступай, Назар. Эка робеешь! Не робей, я говорю.
— Слышь, Лукашка! — сказал урядник, державший в руках кинжал и
ружье, снятые с убитого. — Ты кинжал себе возьми и зипун возьми, а за
ружье, приди, я тебе три монета
дам. Вишь, оно и с свищом, — прибавил он, пуская дух в дуло: — так мне на память лестно.
— За
ружьем не стой, — сказал старик: —
ружья не
дашь, награды не будет.
Не могу тебе ничего
дать, а прошу тебя…» Он опустил
ружье и также шепотом говорит мне: «Пошла прочь, баба! пошла!
Неизвестный сел, снял
ружье и положил его возле себя. Он казался сонным, томным, улыбался, щурился от огня и, по-видимому, думал о чем-то очень приятном. Ему
дали ложку. Он стал есть.
Параша. В город, в город. Я сама… (С криком). Не ругаться им надо мной! Не сидеть мне в чулане! Зажгу я свой дом с четырех углов. Пойдемте! Я вас проведу, я вас прямо проведу.
Дайте мне в руки-то что-нибудь!…
Ружье… да огня, больше огня. (Обессиливает).
А утром рано
дали мне выпить полбутылки, вывели меня на двор, с солдатами, с
ружьями, вижу: помост выстроен — виселица, значит, — разное начальство перед ней.
Сашу, девочку, трогают мои несчастия. Она мне, почти старику, объясняется в любви, а я пьянею, забываю про все на свете, обвороженный, как музыкой, и кричу: «Новая жизнь! счастье!» А на другой день верю в эту жизнь и в счастье так же мало, как в домового… Что же со мною? B какую пропасть толкаю я себя? Откуда во мне эта слабость? Что стало с моими нервами? Стоит только больной жене уколоть мое самолюбие, или не угодит прислуга, или
ружье даст осечку, как я становлюсь груб, зол и не похож на себя…
— Ребята! — вскричал сержант, — стыдно и грешно старому солдату умереть с пустыми руками:
дайте и мне
ружье!
— Да с чем попало, — отвечал Буркин. — У кого есть
ружье — тот с
ружьем; у кого нет — тот с рогатиной. Что в самом деле!.. Французы-то о двух, что ль, головах? Дай-ка я любого из них хвачу дубиною по лбу — небось не встанет.
Сколько я ни старался и ни смотрел, но так и не мог увидеть затаившуюся птицу, которая сейчас была ростом чуть не с курицу. Николай Матвеич прицелился из
ружья и
дал мне «просмотреть» птицу по прицелу. Я, наконец, ее увидел. Она присела к самому суку, вытянув вперед голову совершенно неподвижно. Только опытный охотничий глаз мог рассмотреть ее.
Ружья мне и в руки не
давали.
И на ихней ферме жили тревожно: не только ночью, но и днем спускали собак, и хозяин ночью клал возле себя
ружье. Такое же
ружье, но только одноствольное и старое, он хотел
дать Янсону, но тот повертел
ружье в руках, покачал головою и почему-то отказался. Хозяин не понял причины отказа и обругал Янсона, а причина была в том, что Янсон больше верил в силу своего финского ножа, чем этой старой ржавой штуке.
Иван Иванович встал и начал рассматривать
ружье со всех сторон и позабыл
дать выговор старухе за то, что повесила его вместе с шпагою проветривать.
— Как же вы, в самом деле, Иван Иванович,
даете за
ружье черт знает что такое: свинью!
Заговор может быть пущен даже по ветру, следовательно от него нет защиты и лекарства надобно искать у другого колдуна; но если
ружье испорчено тем, что внутренность его была вымазана каким-нибудь секретным составом (в существовании таких секретов никто не сомневается), от которого
ружье стало бить слабо, то к исправлению этой беды считается верным средством змеиная кровь, которою вымазывают внутренность ружейного Ствола и
дают крови засохнуть.
«Теперь начинается пролет дупелей, и тут около Клейменова искать их негде; я
дам тебе тройку в кибитку, Мишку егеря с его Травалем, Ваньку повара, благо он тоже охотится с
ружьем, да ты возьми с собою своего Трезора, и поезжайте вы при моей записке в имение моего старого приятеля Маврина; там в запустелом доме никто не живет; но с моей запиской вас все-таки примут насколько возможно удобно, да не забудь взять мне круг швейцарского сыру, который у них отлично делают в сыроварне».
— А это, — говорит, — ваше благородие, «снасть». Как ваше благородие скомандуете
ружья зарядить на берегу, так сейчас добавьте им команду: «налево кругом», и чтобы фаршированным маршем на кладку, а мне впереди; а как жиды за мною взойдут, так — «оборот лицом к реке», а сами сядьте в лодку, посередь реки к нам визавидом станьте и
дайте команду: «пли». Они выстрелят и ни за что не упадут.
«Вторая ширинга, впе-ред! Шай-клац!» — командовал капитан;
ружья склонились и брякнули. У Анатоля потемнело в глазах, он покачнулся и
дал шпоры лошади, но лошадь вдруг поднялась на дыбы и брякнулась наземь — осколок русской бомбы ранил лошадь и раздробил Анатолю плечо; новая толпа охотников шла с песнями и гарцованьем мимо раненого. Анатоль лишился сознания.
Ежели, значит, я на душегубство согласия не
дам, тут бы меня Захарову из
ружья стрелять.
— Ась? — откликнулся он. — Да после-то? Очнулся я, смотрю: скачет к нам Иван Захаров на вершной, в руках
ружье держит. Подскакал вплоть; я к нему… Лежать бы и ему рядом с Безруким, уж это верно, да спасибо, сам догадался. Как глянул на меня — повернул коня да
давай его ружейным прикладом по бокам нахлестывать. Тут у него меринок человеческим голосом взвыл, право, да как взовьется, что твоя птица!
— Совсем он мне покоя не
даёт! Терпела я, терпела, молчала, больше не могу, а то грех будет! Всё чаще он приходит, влезет, растопырится с
ружьями и саблями своими и воет, и лает, и ворчит… страшный, чёрный, дерзкий…
Он спустил курок —
ружье дало осечку; он спустил еще раз — опять осечка; он спустил в третий раз — и громадный огненный сноп вылетел из ствола и раздалось оглушительное «бу! бу!» Ему сильно отдало в плечо; и, взявши в одну руку
ружье, а в другую топор, он пошел посмотреть, отчего шум…
Прилет птицы приводил меня в восторг при одном воспоминании о той весне, которую я провел там, будучи еще восьмилетним мальчиком; но теперь, когда я мог встретить весну с
ружьем в руках, прилет птицы казался мне таким желанным и блаженным временем, что
дай только бог терпенья дожить до него и сил — пережить его.
Настасья Панкратьевна. А другой, Купидоша, так совсем какой-то ума рехнувший по театру. Да табак курит, Немила Сидоровна, такой крепкий, просто дышать нельзя. В комнатах такого курить нельзя ни под каким видом, кого хочешь стошнит. Так все больше в кухне пребывает. Вот иногда скучно, позовешь его, а он-то и
давай кричать по-тиатральному, ну и утешаешься на него. С певчими поет басом, голос такой громкий, так как словно из
ружья выпалит.
Когда, на полудороге, нам
дали отдых у колодца, люди, едва успев составить
ружья, буквально попадали на землю.
Осмотрел я свои два
ружья, взвел курки и стал раздумывать, где бы мне получше стать. Сзади меня в трех шагах большая сосна. «
Дай стану у сосны и
ружье другое к ней прислоню». Полез я к сосне, провалился выше колен, обтоптал у сосны площадку аршина в полтора и на ней устроился. Одно
ружье взял в руки, а другое с взведенными курками прислонил к сосне. Кинжал я вынул и вложил, чтобы знать, что в случае нужды он легко вынимается.
Заяц сказал раз гончей собаке: «Для чего ты лаешь, когда гонишься за нами? Ты бы скорее поймала нас, если бы бежала молча. А с лаем ты только нагоняешь нас на охотника: ему слышно, где мы бежим, и он забегает с
ружьем нам навстречу, убивает нас и ничего не
дает тебе».
Обыкновенно охотник ползет к уткам на животе, по кочкам и мокрой траве, и стреляет только из-за куста, в 20–30 шагах в сидячую, причем его поганое
ружье раз пять
дает осечку, а выстрелив, сильно отдает в плечо и в щеку; если удается попасть в цель, то тоже не малое горе: снимай сапоги и шаровары и полезай в холодную воду.
Охотничье искусство здесь очень просто: если
ружье выстрелило, то слава богу, если же
дало осечку, то не проси у медведя милости.
Толстой рассказывает: «Заяц сказал раз гончей собаке: «для чего ты лаешь, когда гоняешься за нами? Ты бы скорее поймала нас, если бы бежала молча. А с лаем ты только нагоняешь нас на охотника: ему слышно, где мы бежим, и он забегает с
ружьем нам навстречу, убивает нас и ничего не
дает тебе».
Затем он сказал мне, что трижды чувствует себя виноватым перед тигром: во-первых, потому, что он сообщил мне о похищенной у него собаке, во-вторых, потому, что
дал мне свое
ружье и лучок, и, в-третьих, потому, что вместе со мной ходил преследовать раненого зверя.